Алексей Яковлевич Львов d. > 1743 - Индекс потомака

Il fut le père du dernier prince Odoïevski, le poète Vladimir Fiodorovitch Odoïevski.

• Traduit de la fiche russe

Il commença son service dans la garde.

Il fut le fils du chambellan Alexandre Alexandrovitch et de Prascovia Sergueïevna, née Odoïevski.
1827, il fut nommé lieutenant (Поручик, 12e rang dans la table des rangs, voir en russe la Table des rangs) au régiment de la garde à cheval sous le règne de l'empereur Nikolaï I Pavlovitch.
1837, il fut promu colonel Подпоручик, 10e rang dans la table des rangs) et il fut décoré de l'Ordre de Saint-Georges pour 25 ans de service.
Il vécut avec sa famille à Terny (aujourd'hui en Ukraine) de l'ouïezd de Lebedinsky du gouvernement de Kharkov et il fut le chef de la noblesse de Lebedinsky où il construisit deux raffineries de sucre.
1852, la famille s'installa à Moscou.

Штаб-ротмистр л.-гв.Конного полка (1878), командир этого полка (1896-1901), командир кав.дивизии, наказной атаман Войска Донского (1905-1907). Заведующий придворной частью в Москве. Член Комитета по устройству Музея 1812 года в Москве.

"В 1878 ему было дозволено присоединить к гербу и фамилии герб и фамилию угасшего рода князей Одоевских и именоваться впредь князем Одоевским-Масловым, с тем, чтобы герб, титул и фамилия переходили только к старшему в роде из его потомков"

Еще будучи студентом записался в казачье сословие Терского казачьего войска. В 1891 году вышел в запас в чине хорунжего и поселился в родовом имении Московской губернии «Поречье», где посвятил себя сельскому хозяйству и общественной службе по земству. С 1891 года состоял почетным мировым судьей по Можайскому уезду. Избирался гласным Можайского и Бронницкого уездных и Московского губернского земских собраний. Был председателем и членом многих комиссий губернского земства, принимал деятельное участие в комиссии по обсуждению земских реформ. В 1904 году участвовал в Особом совещании о нуждах сельско-хозяйственной промышленности. Кроме того, состоял почетным попечителем Можайского реального училища, членом Романовского комитета для воспособления делу призрения сирот сельского населения, а также членом Главного комитета Всероссийского земского союза.

С началом Первой мировой войны, 12 августа 1914 года поступил в свой полк с назначением младшим офицером сотни. Затем сам командовал сотней. За боевые отличия был награждён тремя орденами. В июне 1916 года был отчислен из армии в связи с операцией по поводу грыжи.

Генерал-майор. Жена ГОЛЕНИЩЕВА-КУТУЗОВА НАТАЛИЯ АЛЕКСАНДРОВНА 1883-1963.

Семь детей:

• НАДЕЖДА 2(15)1904, Петербург, муж с 1922 ШИДЛОВСКИЙ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ 1897-1961,
• ИРИНА 1905, Петербург - 1945, Штутгарт. Муж с 1932 НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ 1897,
• ВАСИЛИЙ 1906, Петербург, православный священник, жена с 1937 АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВНА ПЛИГИНА (1905), двое детей: ФЕДОР (1939, жена ЕЛИЗАВЕТА МАТВЕЕВА, дочь) и ЕЛЕНА (умерла молодой),
• МАРИНА 1908, Петербург, муж ПЕТР ПЕТРОВИЧ ШЕРЕМЕТЕВ 1908-1972, проживает в Марокко. Дети ПЕТР ПЕТРОВИЧ ШЕРЕМЕТЕВ (Париж) и ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА (Рабат, муж французский архитектор ДЕ МАЗЬЕР, дочь),
• ДМИТРИЙ 1911, Петербург, горный инженер, первая жена с 1946 МАРТА-МАРИЯ КРУЗЕНШТЕРН (1921), вторая жена ОЛЬГА БОРИСОВНА ТРЕТЬЯКОВА, дети МАРИЯ-КОНСТАНЦИЯ (1947, Версаль, муж ХЛЕБНИКОВ СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ 1942), АЛЕКСЕЙ (1948, Бельгия),
• ЕЛИЗАВЕТА, умерла молодой,
• АЛЕКСЕЙ, умер молодым.

• http://baza.vgdru.com/post/1/19077/p60094.htm

Il fut l'arrière-petit-fils du côté maternel de Boris Antonovitch Czetwertyński-Światopełk.

• Source Wikipedia Щербатов, Николай Сергеевич / Nikolaï Sergueïevitch Chtcherbatov

Il fut le fils de Nikolaï Sergueïevitch et de Sophia Alexandrovna, née Apraksine.
1907, il fut diplômé du lycée impérial Alexandre.
1914, il servit dans un régiment de cavalerie lors de la Première Guerre mondiale.
1915, il servit comme fonctionnaire pour des missions spéciales sous le président du Musée historique.
1918-1920, il fut un officier de l'Armée des volontaires des Armées blanches.

Elle fut demoiselle d'honneur.
1911, elle se maria au comte Alexandre Alexandrovitch Tchernychev-Bezobrazov.
1919, après la révolution d’Octobre, elle émigra avec sa famille à Marseille puis à Paris.
Elle est enterrée au cimetière russe de Sainte-Geneviève-des-Bois.

мейстера, князя А.А. Куракина и княгини Елизаветы Михайловны, урождённой Волконской, т.е. представительницей древнейшей русской аристократии. В молодости княжна М.А. Куракина служила фрейлиной.

• http://www.terrahumana.ru/arhiv/09_02/09_02_10.pdf

• http://baza.vgdru.com/post/1/19077/p60094.htm

В 1929 году она окончила Институт истории искусств в Ленинграде, в мастерской Лидии Александровны Дурново - автора уникальной методики копирования фресок в аутентичной технике. Вместе с Л.А.Дурново и группой ее учеников Т.С.Щербатова-Шевякова участвовала в многочисленных экспедициях по копированию фресок в России и Грузии. В 1935 году был арестован и сослан на Соловки муж Т.С.Щербатовой-Шевяковой, искуствовед и художник Борис Владимирович Шевяков. Спасаясь от репрессий, Т.С.Щербатова-Шевякова с четырехлетней дочерью спешно покинула Ленинград. С 1936 по 1987 год она жила и работалав Грузии, исполняя копии фресок по заказам музеев Грузии и Армении. Ежегодно отправляясь в самостоятельные искусствоведческие экспедиции, месяцами она работала одна, копируя фрески в отдаленных церквях и монастырях. Параллельно с выполнением заказов, она собирала и систематизировала материалы экспонируемой сейчас коллекции, став, таким образом, не только ее создателем, но и первым исследователем этой темы. Т.С.Щербатова-Шевякова - автор ряда публикаций по истории грузинского средневекового монументального искусства, в том числе альбома-монографии "Монументальная живопись раннего средневековья Грузии" (Тбилиси, "Искусство", 1983).

• http://baza.vgdru.com/post/1/19077/p60094.htm

Après la Révolution, elle resta en Russie.

С дореволюционной фотографии из архива семьи Устиновых Вазерки, располагавшейся в нескольких верстах от Грабовки, тоже происходил из старинного аристократического рода. Мария Владимировна, его дочь, уже будучи Устиновой, сохраняла память и почитание святых князей Ярославских Давида и Константина и святого князя Смоленского и Ярославского Фёдора. Шаховские считались их потомками, а сами святые князья были Рюриковичи. В семье внучки М.В.Устиновой–Шаховской сохранилась принадлежавшая ей таблица «Родословие святых князей русских из рода Рюрика». С 1895 года В.А. Шаховской – адъютант Великого Князя Николая Николаевича, в феврале 1907 года он вышел в отставку полковником с мундиром20. Погиб В.А.Шаховской в Пятигорске в 1918 году, вместе с генералом Рузским и другими генералами он был расстрелян большевиками.

17 ноября 1917 года, в Петербурге у молодой четы грабовских помещиков родился сын Михаил. Второй сын Владимир родился 5 мая 1919 года, но умер в младенчестве21. Вскоре после этого Н.М. Устинов покинул родину с женой и малолетним сыном, все его остальные дети родились во Франции. Имение Грабовка было национализировано в 1918 году, туда назначили комиссара-управляющего. Сохранились воспоминания, как владельцы уходили из своей усадьбы. Их слуги переодели хозяев в простую одежду и помогли им сбежать незаметно от большевистского комиссара, посадили в поезд. Таким образом, можно предполагать, что уже после Октябрьского переворота и рождения первого сына Устиновы вернулись в Грабовку, как поступали многие помещики. Они надеялись переждать в провинции столичные беспорядки. Их возврат не вызвал у крестьян никакого протеста. Только начавшийся захват имений большевиками заставил Устиновых уехать в Петроград23, а затем покинуть Россию. Дальнейшая жизнь владельцев Грабовки не связана с усадьбой, существовавшей отдельно от своих хозяев. Однако семейная память о «грабовском рае» сохранялась.

Во Францию Устиновы добирались через Польшу. Сохранился документ, выданный российской дипломатической миссией при польском правительстве по уполномочию Российского правительства. «Объявляется сие всем и каждому, кому о том ведать надлежит, что показатель сего русский подданный Николай Михайлович Устинов, род. 2 мая 1886 г. в гор. Москве, отправляется во Францию.

Во свидетельство чего и для свободного проезда дан ему сей паспорт за подписанием начальника дипломатической миссии и с приложением печати миссии. Варшава 5 января 1920 года. Паспорт действителен до 5 апреля 1920 года». В эмиграции у Н.М. и М.В. Устиновых появились сыновья Алексей и Николай. Последний родился в Ницце, хотел стать врачом, но из-за бедности не смог получить образования и в 20 лет покончил с собой. По воспоминаниям, он был хороший, добрый, мягкий человек, лучший из братьев. Жили на юге, в Грасе и Ницце. Сюда же Николай Михайлович «выписал» из России и свою мать О.К. Устинову-Преженцову. Через некоторое время жена Николая Михайловича Мария Владимировна уехала в Париж, куда к тому времени перебрались её мать и сёстры. Там они все вместе открыли русский чайный ресторан, чтобы прожить. Ресторан посещали многие русские аристократы, Мария Владимировна чувствовала себя в своей прежней русской среде и постепенно отдалялась от мужа. Кроме того, Николай Михайлович «никак не мог устроить им нормальную жизнь», да и характер у него был тяжёлый, властный и гордый. Николай Михайлович в эмиграции никак не мог найти себя, пытался организовать какое-то производство, но ему это не удавалось. Супруги разошлись, и Мария Владимировна второй раз вышла замуж за русского эмигранта, посещавшего их ресторан. По воспоминаниям внучки, она была очень добрая и мягкая. После развода она взяла к себе только Михаила, старшего сына, он был к ней ближе. Алексей и Николай остались с отцом. Их воспитывала бабушка Ольга Константиновна, а также тётка Николая Михайловича. Бабушка была глубоко верующей женщиной и передала эту веру внукам. Они часто оставались без надзора, так как их воспитательницы были уже стары.

Мария Владимировна умерла 28 марта 1955 года по Франции. Её похоронили на кладбище Saint Jean de Pin [?] в Париже. В письме к сыну Алексею о её кончине Николай Михайлович писал: «С ней уходит последняя связь с жизнью счастливой, уходит эпоха моего детства, юности. <…> Какой-то смерч унёс всё это в бездну, и осталось одно только горе и отчаяние. Да будет воля Господня. <…> Обременённый семьёй с бедными немощными моими старухами, с плохим здоровьем, в чужой негостеприимной стране, что мог я сделать без денег, без поддержки. Миша скоро, наверное, покинет Францию, и я останусь совсем одиноким. Ведь у меня нет здесь ни одного родственника, ни знакомого».

Николай Михайлович в 1959 году переехал в США и жил в семье своего сына, Алексея Николаевича, затем его поместили в дом престарелых, так как жили тесно и бедно, а у Николая Михайловича стал развиваться склероз: ему было уже 86 лет. Там его навещали по воскресеньям. «Когда он со мною вспоминал Россию, – пишет его внучка, – он больше говорил о деревне, чем о Москве и Петербурге, и мне кажется, Пенза была ему важней. Поэтому он не называл себя москвичом, хотя каждый год подолгу бывал в Москве и Петербурге и учился там».

Николай Михайлович не любил говорить о Франции и не любил французов. Ни с кем из них не поддерживал контактов, кроме своей невестки-француженки, которую тоже недолюбливал и жалел, что у его сына жена не русская. Во Франции он дружил с Аркадием Столыпиным, оба были монархисты. Ещё в России Аркадий приезжал к Николаю Михайловичу в гости в Грабовку, затем они встречались в Европе, Аркадий жил в Швейцарии. «Эмигранты той волны всегда хотели вернуться домой, жили “на чемоданах”, не считали себя ни французами, ни американцами, хотя иногда должны были принимать гражданство», – пишет о деде С.А. Маккензи. Об этой, весьма характерной для русской эмиграции стратегии выживания писала Н.Н. Берберова: «Независимо от того, сколько лет человек жил в западном мире, у одних была потребность брать всё, что можно от этого мира, у других же была стена, отделявшая их от него. Они привезли сюда свой собственный, лично-семейный, складной и портативный нержавеющий железный занавес и повесили его между собой и западным миром. Они иногда скрывали его, иногда выставляли напоказ, но чаще всего просто жили за ним, не любопытствуя, что находится вокруг, по принципу “у нас в Пензе лучше”. Во Франции таких было немного, а какие были, в основу жизни на Западе часто клали компромисс: в Пензе было лучше, а теперь волей-неволей приходится менять свои интересы и вкусы и меняться самим – увы!»26. А ведь Н.М. Устинов в юности часто бывал во Франции, эта страна была не совсем незнакомой, но осталась совершенно чужой. По свидетельству внучки, дед всегда был непримирим к большевикам и считал, что на родине произошла страшная трагедия и ошибка. Он очень жалел русских людей в России и говорил: «Ужасы, которые последовали в России после большевистской революции, должны остаться в памяти ради того, чтобы не повторить их или не заразить другие страны, а не ради мести». Так он воспитывал сыновей, а те – своих детей. Николай Михайлович умер в 1973 или 1974 году.

• http://www.terrahumana.ru/arhiv/09_02/09_02_10.pdf