Генрих Ежи Тышкевич b. 1792 d. 1854

Из пројекта Родовид

Особа:443780

Рођени род	Тышкевичи
Пол	мушки
Цело име (рођено)	Генрих Ежи Тышкевич
Родитељи ♂ Юрий Тышкевич [Тышкевичи] b. 1768 d. 1831 ♀ Люсия Францишка Любомирская (Тышкевич) [Любомирские] b. 1770 d. 27 март 1811

Догађаји

1792 Рођење:

1824 Рођење једног детета: ♂ Міхал Тишкевич [Тишкевичі] b. 1824 d. 1854

1829 Рођење једног детета: ♂ Станислав Тышкевич [Тышкевичи] b. 1829 d. 1872

1831 Рођење једног детета: ♀ Текля Ефросиния Тышкевич (Собаньская) [Тышкевичи] b. 1831

1835 Рођење једног детета: ♂ Вікентій Тишкевич [Тишкевичі] b. 1835

1854 Смрт:

Напомена

граф, тайный советник, помещик, маршалок шляхты киевской губернии.

Упоминания

Фельдмаршал Сакен, будучи уже в преклонных летах, не мог принимать такого деятельного участия как прежде, ни в политике, ни в военных делах. По внешности власть принадлежала фельдмаршалу, но настоящим деятелем был генерал Кайсаров; он приводил в движение все пружины и заправлял всей машиной, и так как он был человек замечательно образованный и рыцарски благородный, то военная власть не давала себя чувствовать жителям, и даже оказывала сильное влияние на действия власти гражданской. Впрочем, Кайсаров не был таким оптимистом, как губернатор Катеринич; его беспокоило появление на сцене диктатора Хлопицкого, — он знал всю ограниченность государственных способностей этого генерала, и ея то больше всего и опасался. Генриху Тышкевичу, с которым был в дружеских отношениях, он говорил, что Хлопицкий — один из идолов, созданных воображением поляков; разсказы о его воинской доблести, переходя из уст в уста, от Испании до Польши, сделали его каким то богатырем, которого никто не трогал, который никому не был помехой и слава его не была ни оспариваема, ни умаляема; в войске разсказывают столько чудес о его подвигах, что одно его имя м-жет возбудить одушевление, которого, как говорят, теперь недостает. Он не возьмет, или скорее не сумеет крепко взять в свои руки власть, ибо слухи об его талантах или вернее твердости далеко происходят его действительная способности. Его гордость и тщеславие так возбуждены, что он теперь будет бояться каждого смелого шага, который мог бы поколебать хорошее о нем мнение, на его взгляд, вполне заслуженное. Он будет колебаться, сердиться, мучиться, и ни на что не решится, между тем другие овладеют кормилом правления, а возбужденное мало по малу войско и даже народ, помимо заправил, доведут дело до войны, гибельной для обоих народов. Так думал о положении дел Кайсаров и, надо сознаться, думал трезвее всех; эти свои мысли он изложил брату Викентия Тышкевича, о роли которого в готовящемся возстании трудно допустить, чтобы он не знал.

Генрих Тышкевич, в то время киевский губернский предводитель дворянства, вполне разделял взгляды брата. Он, без сомнения, отличался большими способностями и политическими и военными, чем Викентий; он служил в военной службе, принимал деятельное участие в последних войнах Наполеона I и был одним из лучших офицеров польского войска; он знал многих знаменитых в политическом мире людей, бывал при дворе в Петербурге, Вене и Дрездене, что должно было повлиять на его развитие. Всего этого не доставало Викентию, имевшему несчастье в молодости убить свою мать, выстрелив из пистолета в призрак, который явился ему ночью и которым, к несчастью, оказалась его мать, имевшая страсть пугать других. Этот случай произвел такое сильное впечатление на молодого человека, что он почти совершенно удалился от света, провел молодые годы, терзаясь укорами совести, и только гораздо позднее возвратился к обществу, где многого не мог понять, так как годы его были уже не те. После развода Михаила Маржчинского, он женился на его жене, родной сестре жены его брата Генриха.

Приятелям Викентий Тышкевич говорил, что принял начальствование временно и тотчас передаст его в руки брата Генриха, как только возстание будет провозглашено открыто, что теперь такое провозглашение повредило бы делу, так как Генрих Тышкевич, будучи предводителем дворянства и имея влияние у правительства, мог и прикрывать приготовления и успокоить подозрения правительства, если бы таковые возникли, что он обошелся так не тактично и даже невежливо с генералом Козловским только с целью доставить начальствование своему брату. Эти слова разнеслись во время контрактов между помещиками трех губерний.